Жизнь по вере

Священник на селе

Главное, чтобы молитва была сердечной

Беседа с иереем Сергием Пометневым настоятелем храмов в Колягино, Щенниково и Гари Ивановской епархии.

 

 

– Отец Сергий, расскажите, чем отличается служение сельского священника от городского? Какие у Вас трудности, особенности? Вы ведь являетесь настоятелем нескольких храмов…

–  Это только пишется, что настоятель трех храмов. А приход-то один… В каждом храме должен быть свой приход.

Что касается особенностей, начну с примера. Мой знакомый иерей Димитрий в свое время бывший нам добрым помощником, раньше служивший у нас, теперь служит в кафедральном соборе города Иваново. Господь его заметил и владыка заметил: рукоположил и оставил у себя. Так вот, недавно мы с ним общались о насущном. Конечно, у них свои особенности, у нас свои. В городе священник знает не всех прихожан, а в деревне – всех. Поэтому и отношения с прихожанами выстраиваются по-разному. Это чувствуется и во время исповеди. И на причастие у нас многие приходят, даже свое имя не называют. У нас службу можно не торопясь провести.  Ведь если в городе две Литургии, то раннюю необходимо закончить не позже определенного времени. Даже проповедь надо сказать кратко. Перед праздниками на исповедь выстраиваются огромные очереди. Бывает, что священник всю службу исповедует и идет в алтарь только к Причастию. Неизбежная суета. У нас, конечно, поспокойнее.

– Справедливо ли мнение, что на селе невозможно восстановить разрушенный храм силами прихожан, если не будет среди них хотя бы одного богатого человека, который и займется восстановлением?

– У нас три храма. В Колягино, например, есть благодетели, но богатыми я их назвать не могу. Они получают, может, около тридцати-сорока тысяч. Что это для Москвы?! Это не бизнесмены, а обычные люди. Часть своих доходов они уделяют на Церковь.  А прихожане там у нас, в основном – дачники из столицы. Хотя благодетелем можно назвать каждого, кто даже копейку подал на нужды прихода. Но мы говорим о тех, кто жертвует в той или иной мере значительные средства.

Характерно, что на селе помощь храму осуществляется через, так называемые, целевые деньги. Например, необходимо починить крышу, значит, средства выделяются именно на крышу. В другой раз… такой  раб Божий Владимир, привез, установил забор вокруг храма. Это местные жители, то есть теперь они живут в городе, но корнями из наших мест. А вот в Щенниково у нас вообще нет благодетелей, только бабушки прихожанки… Я думаю, что, со временем, мы и здесь сделаем купол, и все остальное. Это очень медленно продвигается. Однако, если ничего не «блестит и не сияет» – еще не значит, что церковная жизнь как-то ущемляется. Помните случай, когда кто-то из святителей разыскивал старый деревянный храм, где начинал свое служение  преподобный Сергий Радонежский, называя его лучинкой, с которой все начиналось?! Да, построить тяжело. Да, на сей день приходится служить в этом помещении, по сути избе, тут уж не до акустики и так далее… Но, по большому счету, это не так важно. Да, полов не было, с окнами большие проблемы. Мы настелили лаги, и целый год служили молебны, читали Евангелие.

В Гарях нам помогает совхоз. У них тоже больших средств нет. Конечно, потихонечку и сами могли поднять… Но без них нам было бы гораздо тяжелее.

– А как у вас в Щенниково появилось это здание?

– Администрация решила передать. Я-то служил в Колягино. Мы пытались договориться с предпринимателем, с администрацией. Но как-то не шло. А потом администрация, посмотрев на других, отдала нам это здание, которое уже было списано с их баланса. И вот, целый год бабушки ходили сюда слушать толкование Евангелия. Потом начали изучать Ветхий завет. Когда люди стали ходить, появился костяк, стало ясно, что надо готовить здание к тому, чтобы служить Литургию. Мы к тому времени иногда служили здесь всенощные, привозили Дары и причащали людей. Владыка благословил привозить антиминс, служить. А впоследствии Владыка благословил антиминс  для этого храма, так что у нас сейчас здесь все свое. Так же было и в Гарях.

– В Гарях есть огромный разрушенный храм. Вы служите в нем?

– Нет. Тот храм восстановить нам не под силу. Мы служим в маленьком деревянном храме. Если, вдруг, появится какой-нибудь богатый благодетель, тогда другое дело. Но ведь нужны не только деньги, и не только строители. Нужны еще верующие активные люди. Отец Николай из Хлебниц, говорит, что надо было не распыляться, а восстанавливать его огромный храм. Господь дал бы средства. Я согласен, потихоньку дело бы шло. Но там костяк – шесть-семь бабушек. Летом, допустим, мы могли бы служить в этом большом храме. А зимой?! Бабушки придут, у них ноги замерзнут. В следующий раз – не придут. Необходимо, чтобы было тепло и уютно. Восстанавливать, конечно, нужно. Но в первую очередь, нужно, чтобы в храм стали ходить, чтобы он стал тесен. Тогда и у людей появляется естественное желание улучшить, и Господь увидит необходимость восстановления большого храма. К тому моменту, я думаю, Господь даст все необходимое. А для наших селений более актуальны все-таки небольшие храмы, которые, если есть костяк, особенно из мужчин, можно восстанавливать и своими силами. Ведь и преподобный Сергий начинал служить в деревянной хижине с небольшим иконостасом. Это же ничего не меняло. В Чашу сходил Дух Святой в этой хижине. Таинство совершалось, и благодать присутствовала.

– Часто приходится слышать, что священник утром послужил, вечером послужил и весь день свободен. Можете прокомментировать подобные изречения?

– Священник на приходе, по крайней мере, на сельском, и плотник, и столяр, и каменщик и уборщик. Сейчас все уйдут, я возьму пылесос и буду убирать алтарь. В храме тетя Тамара пропылесосит.  Дрова необходимо привезти, и прочее. Это помимо хозяйственных дел, которые ложатся на плечи священника. Это в городе есть и свет, и газ и так далее. Здесь мы топимся дровами. Летом большая проблема с травой, чтобы ее выкосить, даже с помощью косилки – это нужен целый день. Косит кто? Опять же батюшка. Но больше всего времени приходиться проводить за рулем: то туда, то сюда. Через день или каждый день необходимо заехать в благочиние, в епархию. А у священника своя семья, надо хоть какое-то время уделять дому. На селе нет как такового рабочего дня. Наш рабочий день не нормированный. Во время посевной в совхозе рабочий день может начинаться в пять утра и закончится, когда уже нельзя сеять, то есть – темно. Мама у меня была бригадиром. Так она, бывало, в два ночи бежала искать резака, потому что корове плохо, надо срочно решать вопрос. Такой же ненормированный день, а лучше сказать, неделя – у священника. Постоянно приходится что-то делать, куда-то идти и так далее. Номер моего мобильного телефона известен всем. Он указан на объявлениях храма. И бывает так, что спишь ночью, вдруг, звонок: «Батюшка, я застрял там-то»… Почему мне звонит? Потому что телефон знает. Батюшка садится в машину, едет вытаскивать. Частенько приходится возить людей в больницу. Так же приходят, просят. Бывает и ночью, если резко температура поднялась. Одно время, очень сложно было вызвать скорую. Сначала надо было к фельдшеру, он должен был подтвердить, что нужна скорая. Поэтому люди везли больных сами.

Священник на приходе – это не просто человек, служащий в храме. Приход не ограничивается стенами храма. Это понятие гораздо шире. Не все бывают в храме, но все знают своего священника, в отличие от городских условий. Даже те, которые не ходят в храм, даже те, которые противятся. Недавно встретил одного человека, даже не узнал поначалу, потому что он был трезвый и не сквернословил. Так он подошел, поздоровался и стал благодарить за что-то. Уже и не помню за что.

Люди смотрят не только на батюшку, но и на прихожан. Если прихожане ругаются с соседями, то, как придут в храм их ближние? Это в городе соседи по лестничной площадке могут про тебя ничего не знать. А в деревне все на виду. Любой поступок или даже неаккуратное слово могут иметь негативные последствия.

В городе священник не думает где взять просфоры для богослужения. Вроде бы элементарные вещи, а между тем, это насущные заботы.

– Хорошо, а откуда берутся средства на эти элементарные вещи, на бензин и прочее?

– Все, что есть у меня и на мне – это пожертвование. Очень помогают прихожане из Москвы. Они и одевают, и машину дали. Сначала пожертвовали УАЗик. Мы его за пять лет изъездили. Стали ремонтировать, поняли, что надолго и бесперспективно. Сергей дал свою машину. А когда я приехал во второй раз, он говорит: «оставляй, уж, себе насовсем, буду другую покупать». В Колягино есть у нас сосед, который одно время снабжал меня топливом. Приезжает отца навестить, привезет мне двадцать литров солярки. Всю зиму у меня голова по этому поводу не болела. Никто его не просил. Просто человеку хотелось сделать благодеяние. Моя матушка говорит, что мы живем на подаяние. Так и есть. Бывает, что кто-то ленится ходить в храм, и считает, что, таким образом, подав милостыню, как-то можно решить духовные вопросы.

– Хотя бы так…

– Это, что касается бытовых расходов и доходов. А что касается строительства, решается что-либо только на целевые средства. Один прихожанин дал денег на дверь в храм, другой – оградил территорию новым забором. Также с крышей. Бывает дрова с пилорамы дают бесплатно и так далее. Сами мы даже за электричество платить не в состоянии, оплачивает совхоз.

– Как известно, в Ивановской области в одной из первых начались гонения на Церковь. Сейчас вы чувствуете обратный процесс? Возвращаются ли люди в лоно Церкви?

–  Сложно говорить о всей области, в каждом-то селении по своему. У меня – три прихода, поэтому всегда есть с чем сравнивать. Например, в Щенниково приход собрался быстро и осознано. Костяк у нас человек десять. Допустим, я внепланово соберусь послужить, и знаю, что они в храме будут. Тетя Тамара всем сообщит и придут. А если так сделать в Гарях, то может, вообще, никто не придет. У отца Николая в храме богослужение не прерывалось. Если и прерывалось, то ненадолго. Там остались бабушки, прабабушки, которые привели детей, потом  внуков, правнуков. Семьи поколениями ходили в храм. В Гарях в свое время был огромный храм Архангела Михаила. Все в округе было приписано к этому центральному храму. Но в свое время по этому центру был нанесен такой удар, что ни о каком костяке верующих людей не приходится говорить и по ныне. Нарушены все связи. Все приходится создавать заново. Преемственность имеет очень большое значение. В тех местах, где преемственность сохранилась, обстановка гораздо лучше. Поэтому в субботу служим в Гарях, на буднях не придут, в Колягино – в воскресенье, потому что там дачники. А в Щенниково можно послужить и на неделе.

Что касается области в целом, здесь вначале XX века начались гонения, потому что у нас своего рода духовный центр. У нас храмы расположены в видимости друг от друга. Если забраться на колокольню любого храма, обязательно увидишь другие храмы. По этому центру силами зла и был нанесен сильнейший удар. Начались гонения, люди рассеялись. Но все-таки в деревнях преемственность сохранилась.

– Можно сказать, что люди рассеялись и тем самым осолили народную ниву во времена гонений?

– Да. А где преемственность была разрушена, теперь очень непросто достучаться до сердец. В Щенниково, например, бабушки молятся осмысленно. Мы распечатываем листочки с Евангелием на русском языке, чтобы было понятно, проводим беседы и так далее. Но так не везде. В Щенниково у нас была семья, которая ходила на каждую службу зимой и летом, в любую погоду из Лучков. По прямой – это одиннадцать километров. Одиннадцать туда, одиннадцать обратно. Брали с собой перекусить, сменную обувь. Сейчас они перестали, потому что у них теперь есть свой храм. Когда такое усердие, люди прилепляются. Так и создается то, что мы называем общиной.

Вот, что еще хочется сказать: священника окружают люди. Если лампочку зажечь в толпе кого она освятит?! Несколько человек в первом ряду. Остальные останутся в темноте. Чтобы осветить тех, кто в темноте, надо и в другом ряду зажечь лампочку, и в третьем.  Когда такие люди, как лампочки, есть, приход освещается. У нас есть бабушка, которая приносит с собой множество записок. Она заходит в магазин, на почту, общается, люди, которые не могут прийти сами,  передают через нее записки. Она распространяет церковный свет немного дальше, чем здание храма. И там уже не полная тьма, а уже есть немного света.

 

Беседовал Владимир Малышев.