Жизнь по вере

Возрождение иконы

Цикл бесед с художником-реставратором Святославом Клиндуховым

Возрождение иконы

- Святослав, почему вы выбрали профессию художника-реставратора? Реставратор обязательно должен быть иконописцем или может быть просто реставратором?
- Иконопись, реставрация живописи и дизайн для меня - это нечто отдельное. Это мой личный интерес или, если хотите, веление души. Есть и совмещение и разделение этих специальностей. Люди, которые выпускаются в нашей Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, имеют совмещенную специальность художника-реставратора. В образовательном процессе нам дают возможность обучаться иконописи, как копированию темперной живописи, чтобы художники-реставраторы понимали технику и технологию написания икон по старым канонам. Это дает большое преимущество реставратору, поскольку он понимает, как писали раньше и что он может сделать, исходя из своего опыта. Это, так сказать, глубинное погружение. Тот реставратор, который пробовал писать иконы, может быть и реставратором, и иконописцем. Что касается меня, то реставратором я стал отчасти по своему внутреннему призванию, внутреннему голосу, который во мне раскрыли: педагог - заслуженный художник России Воронцов Дмитрий Андреевич и ныне уже почивший епископ Якутский и Ленский Зосима (Давыдов), отчасти по благословению Владыки Зосимы. Когда мне было двенадцать лет, Дмитрий Андреевич усмотрел во мне человека, который способен писать. Сначала он направил меня в ныне уже несуществующий Сергиево-Посадский колледж игрушки, а после - в Академию живописи. Владыка Зосима благословил, сказав, что сейчас это необходимо "и важно, чтобы ты был там"...  Причем, он пообещал, что без работы я не останусь. Вот его нет уже с нами на земле, а его благословение и его связи, если так можно сказать, работают. Я, действительно, работаю с ним, то есть через людей, которых он посылает. 
- Говорят, что в Якутии необычно расписаны храмы. В частности, на западной стене одного из соборов изображен Страшный суд, через символы, понятные только современному человеку: нефтяные вышки, слитки золота и тому подобное. Вы знаете об этом?
- Иконопись в Якутии имеет свою специфику. Ввиду того, что Якутская епарахия - это миссионерская епархия, а проповедь христианства ведется и среди якутов, и среди большого числа народов и народностей со своими верованиями и со своим восприятием действительности, то и расписывать  лучше всего в реализме. Это не стиль Андрея Рублева и Феофана Грека, это образы, понятные северным народам.  Как говорил владыка Зосима, местное население не может в полной мере понять и воспринять манеру древнего письма. На мой взгляд, это связано с тем, что православие пришло в Якутию относительно недавно - в XVII веке. Это можно считать отправной точкой. Поэтому лучше всего они воспринимают реалистичные образы. Они не могут воспринять в полной мере ту культуру, которую из Византии принес на Русь равноапостольный князь Владимир в X веке, потому что к ним она пришла лишь в XVII. 
- Можете назвать конкретные примеры такой живописи?
-  Святые изображаются в классической манере XIX и начала XX веков. В такой манере расписан Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге. Когда нам заказали иконостас для собора в городе Удачный Мернинского района, была поставлена задача написать иконы по образцу двух соборов... За основу был взят  Исаакиевский собор. Он современник воцерковления северных народов. Дополняли - по образцу икон Храма Христа Спасителя и других зарубежных аналогов в рамках канона.  Что касается некоторых произведений с нефтяными вышками, эта фреска - изображение Страшного суда, которая находится в Кафедральном соборе города Якутска. Автором является известный художник Павел Викторович Рыженко. Написал он ее по благословению Владыки Зосимы. Конечно, эта фреска отличается от всех других современной трактовкой грехов и современной подачей образов, чтобы местные жители могли четко понимать, где грех, а где святость. В левой части изображены в аду блудницы и люди, которые продают Россию, а в правой части есть и Евгений Родионов, как современный мученик, и сонм ныне прославленных мучеников  XX века. Есть там многие символы, указывающие на современный день и, в то же время, на личное отношение к добру и злу, ко греху и добродетели. Там наглядно показана грань разделения между светом и тьмой. На мой взгляд, это очень похоже на живопись Ильи Сергеевича Глазунова, потому что все дано наглядно, ясно и понятно. 
- Давайте вернемся к реставрации.  Что это такое и какое ваше отношение к реставрации?
-  Перед тем, как начать разговор о реставрации, необходимо  определить, что такое икона. Икона и картина - разные вещи. Об этом, кстати, в своем труде на тему иконописи говорила монахиня Иулиания (Соколова), которая занималась возрождением технологии написания иконы. Картина изображает эмоции, взаимоотношения, страсти. Икона же отображает благость. Она является не самим объектом поклонения, а ссылкой на него. В современном мире икона проходит некоторую трансформацию. Этот этап начался относительно недавно. Я говорю о печатных произведениях. До этого иконы традиционно писались в разных стилях. Ныне нет современной техники, которая характеризовала бы XX век.  Андрея Рублева мы узнаем, Ушакова узнаем. Брюлова и многих других художников, которые работали в Исаакиевском соборе мы тоже узнаем. А в XX  веке у нас есть только монахиня Иулиания, которая возрождала технологию написания иконы и фирма "Софрино", которая печатает все подряд, давая своеобразный толчок для развития... Для меня икона имеет три ипостаси: физический объект, душевный и духовный. Это разные уровни восприятия иконы. На физическом, эстетическом уровне икону воспринимают, как некую ценность, которую можно изъять у народа, как было в начале XX века. В данном случае ­- это материальная ценность, ее не надо показывать, ее надо хранить или продавать. Это удобно, это - "деньга". В этом случае она не несет ничего. Душевная сторона иконы - это икона в музее, когда она выставлена. Люди ходят, смотрят на нее и говорят: "Какая эстетичная вещь! Как она гармонична! Как приятно на нее смотреть!" Она визуально вызывает какие-то приятные ощущения. Здесь тоже нет места для другого уровня восприятия - духовного. На духовном уровне мы воспринимаем икону, когда молимся. Нам ведь, по большому счету, неважно, перед каким образом мы молимся - будь то икона, написанная Андреем Рублевым или это софринская репродукция. На духовном уровне для нас не важен материал и исполнение, будь то типографская печать или рукописный образ. Мы обращаемся к тем, кто на небесах - к Богу, Богородице, святым. А икона является лишь ссылкой, лишь тем объектом, через который мы обращаемся. Так вот, реставратор должен очень хорошо понимать и определить для себя тот уровень, на котором он воспринимает икону, и, исходя из этого, начинать с ней работать. Для многих икона - это доска. Вообще, иконы называют досками. Это такой термин. И с ними работают на физическом, эстетическом уровне. Реставрация меньше всего касается духовной составляющей иконы. Работают с основой, проводят процессы консервации... Физически и душевно работают с реконструкцией образа, чтобы он радовал глаз. Потом отреставрированный экспонат можно выставить в музее или в частной коллекции. И уже потом, надеюсь, придет духовное отношение к объекту, когда с большим уважением отреставрированный памятник начнет проводить через себя благодать людям.
Продолжение следует
Беседовал Владимир Малышев