Жизнь по вере

Афонские записки

Жизнь по вере. Хиландар

Хиландар

 

Чтобы посетить Афон необходимо получить некий документ, своего рода паломнический паспорт – димонитирион. Он может быть выдан только православному мужчине. Женщинам на Афон, как известно, попасть невозможно.

В Уранополисе, городке, из которого на Святую гору паломников доставляет паром, Петя Разуваев, как опытный афонит, предупредил:

- Сядем на паром, почувствуешь что-то необычное - ни одной женщины...

Это я приметил и раньше, когда добирались до Уранополиса из аэропорта. Все ведь ехали на Святую Гору.

По условиям паломничества мы должны были остановиться в монастыре Агиа Павла, который находится в дальней части полуострова. После чего, хотели двигаться в направлении материка, посещая известные афонские монастыри. Но как часто бывает, Господь судил иначе. В тот день, когда мы отчалили из Уранополиса, на море было волнение, и паром ходил только до пристани Дафни, что приблизительно в центральной части Святой Горы. Поэтому мы решили спуститься на сушу раньше и пойти в болгарский монастырь Зограф, как первый пункт нашего путешествия.

Святая Гора особое место. Когда в первый раз попадаешь на нее, испытываешь некий внутренний восторг. Думается, что и в последующем люди не теряют этого, чувства, раз еще и еще раз пытаются посетить Афон.

Мы поднимались в гору, любуясь красотами здешней природы. По дороге попадались оливковые и земляничные деревья, в заводе, куда стекает горный ручей, лениво плавали черепахи. Для жителей северной страны все здесь было необычно. Но все это не главное. Главное - это духовная жизнь, которую ведут святогорские подвижники. Ее отблески и отголоски можно увидеть в каждом монастыре, но сама она тщательно скрывается от постороннего взгляда.

В Зографе нас встретили приветливо. Сразу определили на ночлег, и, узнав, что мы собираемся идти на вечернюю службу в Хиландар, предложили не брать с собой вещей, чтобы не нести лишней тяжести. Так мы и поступили. Немного передохнув, отправились в известный сербский монастырь.

Хиланда́р, занимает в святогорской иерархии 4-е место. Состоит в юрисдикции Константинопольского патриарха, но духовно поддерживается Сербской православной церковью, являясь одной из величайших сербских религиозных святынь. Находится на северо-восточной стороне Афонского полуострова.

Монастырь основан в 1198 году сербским святителем Саввой и его отцом, сербским князем Стефаном Неманей.

В 2004 году монастырь сильно пострадал от пожара, уничтожившего почти половину строений обители. Слава Богу сохранились библиотека, ризница и четыре из восьми часовен. В связи с этим в настоящее время в монастыре проводятся восстановительные работы и, как правило, не оставляют паломников на ночлег. Нам в Хиландаре выделили машину с водителем, чтобы, если возможно, до темноты мы могли вернуться в Зографа Однако, на машине можно было преодолеть только часть пути, далее шла пешеходная  тропинка. Первое, что видишь еще издалека, когда начинаешь приближаться к Хиландару, это подъемные краны.

В настоящее время в монастыре проживает около 70 сербских монахов. Особо чтимые святыни монастыря – это Икона Божией Матери «Троеручица»; Акафистная икона Божией Матери; Икона Божией Матери «Млекопитательница»; икона Богородицы «Вразумившая экклисиарха»; жезл Саввы Освященного; частицы реликвий Страстей Христовых: Животворящего Креста, тернового венца, крови Господней, трости и пелен Христовых; мощи святых Евтихия патриарха Цареградского, преподобного Симеона Столпника, Григория Богослова, святой Марины, патриарха Никифора, св. вмч. Пантелеимона, пророка Исаии, Иоанна Предтечи и других.

Дорога на Хиландар оказалась нелегкой. Горная тропинка, местами выложенная камнем, иногда сужалась в самых опасных местах: с одной стороны стена, с другой - обрыв. Шаг в сторону и поминай, как звали... По дороге встретили паломника с туристическим ковриком. Он может пригодиться при восхождение на саму вершину Афона. Но мы-то приехали в паломничество по монастырям.

В гору, с горы, в гору, с горы и так много-много километров. Восторг сменился усталостью. Голод укоризненно напоминал, что ели мы только утром в гостинице Уранополиса… Лично я не стеснялся срывать по дороге свежие, хотя и горькие, оливы и сладкие ягоды земляничного дерева. Конечно, рисковал, кто знает, как отреагирует организм на неизвестные плоды: аллергия или еще что-нибудь… Но кому-то надо быть подопытным кроликом. К тому же я был не одинок: тем же самым занимался и Петя Разуваев. Другие старались воздерживаться. В лесополосе попадались следы обитания диких животных, например, взрытая кабанами земля. Кто знает, встретимся мы с ними или нет…  

Володя Сюткин весело шагал впереди, показывая дорогу. Тихон старался от папы не отставать. Где рядом с ними держался и Петя. А потом с большим отрывом брели остальные паломники нашей немногочисленно группы. Мне придавал сил мимоходом брошенный взгляд на Диму Типцова. Сразу становилось ясно, что есть люди, которым гораздо тяжелее, чем мне. Чего стоила полностью мокрая рубаха, хотя дождь нас особенно не мучил.

Наконец, в начале спуска, преодолев очередной поворот, мы увидели Хиландар. Он был далеко внизу, а над ним подобно цапле или аисту возвышался подъемный кран.

Пришли прямо к вечерней службе. Когда-то у меня была кассета с сербскими песнопениями. Я буквально заслушивался ими. Монахи Хиландара с исоном пели богослужебные песнопения. Очень нравилось пение терирем… Существует в византийской традиции такая особенность – добавление к песнопениям мелодичных напевов, символизирующих пение ангелов – «неизреченных глаголов» в горних обителях, о которых упоминает апостол Павел. Такое добавление называют крати́ма от греческого – сдерживание, обуздание. В византийской церковной музыке до сих пор используются длинные мелодические вставки – протяжное распевание слогов вроде «те-ри-рем» или «эй-на-нэ» в отдельных словах. Это связано с богослужебным чином  Святой Софии в Константинополе, где они имели практическое назначение – «задерживали» богослужение, когда это было необходимо, например, до прихода императора. Сегодня, помимо придания праздничной службе особой торжественности, они помогают регулировать продолжительность богослужения. Например, на Афоне  соблюдается древнее указание Иерусалимского устава: «Должно есть екклисиарх имети опасство в псалмопении и в чтении, да солнцу восходящу бывает отпуст».

Теперь многие из тех песнопений довелось слышать вживую. На вечернем богослужении терирем, естественно, не пели. Зато пели другие песнопения. И тоже очень красиво. Высокие сербы в монашеском облачении, сербские паломники в мирской одежде и мы сосредоточенно молились в относительно небольшом четверике храма. Некоторые разместились в стасидиях трапезной части. На Афоне все красиво: и служба, и пение, и море, и природа. Здесь все славят Творца. Здесь все пропитано молитвенным умилением. Здесь душа сама, как бы, пленяется и воспламеняется божественным огнем. Здесь все говорит о Боге.

Во многих афонских монастырях соблюдается обычай выносить святыни для поклонения после вечерней службы или трапезы. Так было и в Хиландаре. После службы посредине храма были установлены специальные приспособления, на которых стали размещать великие святыни. Мы торопились приложиться до трапезы, чтобы вернуться в Зограф до темноты, но не получилось. Кто-то успел, кто-то не успел, всех позвали на трапезу. Наученный опытом я вкушал все, что было на столе, чтобы не пропала ни одна калория. Кто знает, как там будет дальше… Силы все-таки нужны. Во время трапезы в монастырях Святой Горы обязательно чтение. Причем, сначала читают жития святых, а после первого звонка в колокольчик – поучения. Пить воду или вино тоже можно только после этого первого звоночка.

По окончании трапезы мы вернулись в храм, чтобы приложиться к святыням. От соприкосновения со святыней душа благоговейно замирает. И это естественно, ведь она чувствует  особую божественную благодать… Одна из самых почитаемых святынь Хиландара – это икона Богородицы  «Троеручица». Не будем говорить кто, но один из наших паломников настолько ее почитает, что его пришлось, чуть ли не насильно уводить из монастыря, чтобы по возможности добраться засветло. Как уже было сказано, нас подвезли, и все-таки возвращались мы в полной темноте. Благо – с собой было несколько фонариков для освещения дороги. По цепочке передавали друг другу страшное слово «обрыв». Замыкающие старались не отставать, а впереди идущие не оторваться. Усталые добрели мы до Зографа раньше закрытия врат, чему не мало обрадовались. Так закончился первый день нашего пребывания на Афоне.

 

Владимир Малышев Фото Петра Разуваева

 

 

 

 

 

  

 

Далеко внизу мы увидели Хиландар
Далеко внизу мы увидели Хиландар
Запомни этот момент, сынок...
Запомни этот момент, сынок...
Икона на камне
Икона на камне
Даже кактус растет крестообразно...
Даже кактус растет крестообразно...
В Зограф мы вернулись, когда стемнело.
В Зограф мы вернулись, когда стемнело.